С тех пор как в феврале 2014 года Владимир Путин начал войну против Украины, возникло множество споров о том, какие цели преследует российский президент.
Хотя в ходе войны цели могут меняться, сам г-н Путин признал, что вторжение в Крым было стратегическим решением, а это значит, что в его основе лежали определенные стратегические цели. Эти цели имеют отношение и к нынешним сражениям в Донбассе, охватившим Донецкую и Луганскую области. Действия России опровергают мнение некоторых экспертов в Вашингтоне о том, что украинская политика России — это в определенной степени импровизация. Американским политикам стоит попытаться выяснить, какими именно соображениями руководствуется г-н Путин в процессе принятия решений, касающихся как внутренней, так и внешней политики России.
К примеру, некоторые обозреватели считают, что одним из ключевых мотивов российского государства во всех его исторических проявлениях является стремление стать единственным наследником Киевской Руси, чьим первоначальным центром была современная столица Украины, Киев. Согласно этой версии, Украина играет роль заблудшего «младшего брата» России, поэтому все ее претензии на независимость неизменно отвергаются. Если Украина совершит решительный шаг и предпочтет тесные связи с Западом, ее пример может спровоцировать требования провести реформы внутри России и поставит под угрозу стремление г-на Путина стать законным наследником русского православия и истории. Поскольку религия и история сейчас являются главными опорами российского государства, которое в последнее время становится все более репрессивным и обретает черты фашизма, такая делегитимизация в значительной мере скомпрометирует основы политического проекта г-на Путина.
Более того, лишь немногие заметили, что добавление к российскому населению нескольких миллионов «этнических русских» укрепляет славянский компонент в постепенно уменьшающемся славянском большинстве и помогает снизить давление со стороны растущего исламского населения — по крайней мере, на время. Таким образом, имперские территориальные победы служат множеству внутриполитических целей.
Кроме того, существует множество внешнеполитических задач, которые укрепляют уверенность России в том, что она является великой и развивающейся мировой державой. Во-первых, Россия, несомненно, хочет — об этом заявил сам г-н Путин еще в 2008 году — расколоть Украину, отобрать у нее большую часть ее территорий, известную как Новороссия, и создать одно большое российское государство, простирающееся вплоть до Приднестровья. Если России удастся реализовать свой план, это уничтожит все шансы Украины на независимость, а также преподаст хороший урок всем остальным постсоветским государствам о том, что противостояние Кремлю может обойтись им очень дорого.
Однако Москва стремится не только к территориальному расширению. Конечная стратегическая цель г-на Путина и его помощников заключается ни много ни мало в том, чтобы провести реорганизацию европейской системы безопасности в соответствии с новыми принципами. Вторжение в Крым, полеты российских самолетов над Европой и недалеко от границ США, а также ядерная угроза и непрекращающаяся агрессия на востоке Украины наглядно свидетельствуют о решимости России продемонстрировать слабость Евросоюза и НАТО. Г-н Путин хочет вернуть Европу в состояние биполярного противостояния между США и Россией, характерного для эпохи холодной войны, а его правительство пытается вести подрывную деятельность на всей европейской территории, чтобы остановить связанные между собой процессы европейской интеграции и демократизации. Такая цель подразумевает неизбежную войну, потому что Украина, Польша и другие постсоветские государства уже готовы и хотят противостоять имперскому деспотизму России.
Такие цели России требуют решительного ответа со стороны Запада. Состояние осады, уже возникшее в Европе в результате действий г-на Путина, является следствием слабого и робкого ответа Запада на агрессию Москвы. Разработка стратегии, которая позволит помешать России достичь ее целей, остается императивом для США и их союзников. Поскольку если мы сейчас не предпримем никаких действий, нам все равно придется сделать это позже, заплатив при этом гораздо более высокую цену, измеряющуюся в жизнях людей и деньгах западных государств, а также в перспективах постсоветского пространства на независимость и демократизацию.
Стивен Блэнк (Stephen Blank)