Британия, Греция или Италия. Откуда ЕС ждать удара?
Пишет Джон Ллойд, британский журналист, редактор Financial Times и основатель FT Magazine, старший научный сотрудник Института Reuters при Оксфордском университете.
Драма Европейского Союза пока не переросла в трагедию, однако движется он именно в этом направлении. ЕС начинался с идеи спасения континента от ужасов первой половины ХХ века, но сейчас, после десятилетий громких заявлений об оптимистическом росте, союз едва поддерживает свое существование. Трагизм ситуации обусловлен крахом амбиций: ЕС схватился за великую идею и достиг многого, но сегодня близок к тому, чтобы потерять все.
Наиболее очевидные внутренние вызовы связаны, в первую очередь, с традиционно обособленными британцами, которые после июньского референдума могут покинуть Евросоюз. Британцы, и ранее верившие в то, что их страна уйдет из ЕС, теперь опасаются угроз массовой миграции, терроризма и возросшей экономической турбулентности – все это склоняет их к выходу из Союза.
Но проблемы есть и в других странах. Венгрия проявляет враждебность к либеральным ценностям и практикам ЕС. Такая же ситуация, пусть и в меньшей степени, наблюдается в Польше, которая с момента вступления в Евросоюз (в 2004 году) считалась самым успешным членом из числа посткоммунистических стран. Греции все еще грозит коллапс: правящая партия Сириза должна принять несколько десятков законов, предполагающих дальнейшее «затягивание поясов» ради предположительного роста в следующем году. Однако Сириза может воспротивиться мерам экономии.
Более серьезный, скрытый вызов для ЕС исходит от государства, являющегося одним из шести основателей ЕС и всегда выступавшего за его укрепление. Речь идет об Италии, мировой «мягкой силе», чья популярность обусловлена богатой культурой и искусством (былым и нынешним), чутьем в дизайне, кухне и красоте.
Италия, возможно – самое слабое звено европейской конструкции.
Во-первых, из-за государственного долга, составляющего более $2 трлн. По этому печальному показателю Италия уступает лишь Греции. Еще одна причина – слабость итальянских банков. Общий объем долгов, которые, скорее всего, не будут возвращены, достигает $350 млрд. Власти говорят, что с этим можно справиться при условии продолжения экономического роста, однако на данный момент в экономике наметилось замедление.
Премьер-министр Италии Маттео Ренци, отличающийся неустанным публичным оптимизмом, кажется, передал свое приподнятое видение ситуации всей стране, но статистика от этого не улучшилась. Как отмечено в январском исследовании Reuters, оптимизм Ренци, «кажется, передался большинству итальянцев, однако это не решает проблему хронически слабой производительности и не устраняет уязвимостей экономики, препятствующих ее росту в течение двух десятилетий». В завершение описания печальной картины итальянской экономики авторы анализа цитируют экономиста Deutsche Bank Марко Стринга, который говорит, что «не первый год рост (Италии) оказывается более низким, чем средний показатель по еврозоне. Если вы постоянно ниже среднего, значит у вас проблемы».
Но есть и более глубокая причина уязвимости Италии. О ней в своем недавнем исследовании говорит итальянский ученый Манлио Грациано. Он считает, что разнородные национальные государства полуострова, проявлявшие в период Средневековья и Ренессанса креативность во всевозможных областях, впоследствии оказались под властью более могущественных сил, которые пользовались разобщенностью, характерной для большей части полуострова.
Единство до сих пор подается как залог свободы от внешнего доминирования. Тем не менее, оно обернулось внутренним расколом страны – угрюмостью юга и империализмом севера. Политическая жизнь Италии характеризуется бесконечными компромиссами и ростом коррупции. Другие страны, отличающиеся сильной внутренней конкуренцией, сумели адаптироваться к глобальным переменам, а Италия недооценила их значимость.
Таким образом, угроза, исходящая от Италии, очень серьезна. Чтобы изменить нынешнюю ситуацию, потребуется смелость, которая у Ренци есть, и мастерство, которого у него может не быть. Для серьезных перемен необходимо, чтобы политический класс Италии осознал свою ответственность, а также убедил население в необходимости системных и персональных изменений.
Вполне вероятно, что страна и не сможет создать политическую партию (или класс), способные провести трансформацию. Сейчас в Италии набирает популярность Движение пяти звезд комика Беппе Грилло, появившееся несколько лет назад на протестной волне в интернете. Теперь это движение, судя по всему, превращается в популистскую, антикоррупционную силу, которая скептически относится к евро: Грилло назвал европейскую валюту «антидемократической смирительной рубашкой». Их шансы на победу выглядят обнадеживающе, чего не скажешь о тех, кто мог бы действительно стать драйвером глубоких системных перемен.
Многие политики и представители интеллигенции склонны считать, что выход из ситуации нужно искать в Брюсселе, и активная поддержка ЕС со стороны Италии служит тому подтверждением. Но те, кто верит в Брюссель, судя по всему, не следили за событиями последних двух лет. Журналист и убежденный сторонник ЕС Вольфганг Мюнхау подверг жесткой критике безуспешные попытки Брюсселя выбраться из кризиса, отметив, что его поведение «разрушило доверие общества к Евросоюзу и к самой идее европейской интеграции».
Перед Италией стоят горы, на которые невозможно взобраться: возрождается политическое движение, желающее избавиться от евро (лучше, наверное, вернуться к девальвации); время работает против премьер-министра, не имеющего достаточного количества союзников. Более тесный союз возможен лишь между странами, способными формировать как национальный, как и наднациональный политический класс для достижения амбициозных целей. Там, где нет ни первого, ни второго, эти цели растворяются.