По итогам переговоров президентов РФ и Турции в Сочи не было организовано совместной пресс-конференции. Стороны отказались и от итоговых заявлений.
Об этом сообщают Экономические новости со ссылкой на haggin.az
Неизвестно, кто выбрал дату встречи в Сочи – 29 сентября, но, по всей видимости, этот человек склонен к символизму. Ибо как раз 30 сентября исполняется шесть лет со дня начала российской военной экспедиции в Сирии по просьбе Башара Асада.
За этот срок в сирийском вопросе у Анкары и Москвы сложилась интересная схема взаимоотношений: эскалация – визит – громкие «окончательные договоренности» – затишье – и новая эскалация из-за очередного «камня преткновения», с 2019 года главным из которых является Идлиб.
Москва требует вывода протурецких сил, контролирующих провинцию, за трассу М4 и выражает свое неприкрытое раздражение тем, что Турция не обеспечила безопасность в Идлибской зоне деэскалации и «медленно борется с террористами» в этом районе. При этом совершенно очевидно, что таким образом Россия, с одной стороны, стремится восстановить свое пошатнувшееся влияние на Башара Асада, обеспечив ему максимально возможный контроль над территорией страны. А с другой – вынуждена так действовать из-за все возрастающей конкуренции с проиранскими кругами в Сирии.
Но и Турция в этом районе, во-первых, не может пойти на уступки, поскольку это грозит ей новым потоком беженцев, вопрос которых в последнее время очень остро влияет на настроения турецкого общества. А во-вторых, за несколько лет сюда вложены немалые инвестиции, безопасность которых, случись отступление, никто не гарантирует. А потому Анкара наращивает свое военное присутствие здесь – численность турецкого воинского контингента достигла почти 10 тысяч человек с тяжелым вооружением, создана сеть баз, оснащенных системами ПВО.
Идлиб для Турции – это вопрос национальной безопасности
По сути, наземное наступление войск режима Асада и их иранских союзников может быть успешным только в том случае, если турецкая система обороны будет взломана с воздуха российскими военно-космическим силами. Что означает прямую войну между Россией и Турцией – тот самый негативный сценарий, которого стремятся избежать и Анкара, и Москва, но на грани которого они балансируют уже почти два года.
Никакие новые договоренности и меморандумы по Идлибу невозможны. Здесь вероятен только один вариант – негласные договоренности двух президентов о том, что в Идлибе сохраняется статус-кво и ни Анкара, ни Москва не будут пытаться его изменить, хотя бы в ближайшие два-три года.
И хотя никто об этом официально не объявлял, но, судя по всему, договоренности в Сочи по данному вопросу были достигнуты. За последние сутки российская авиация резко снизила интенсивность полетов в воздушном пространстве провинции, а турецкая сторона остановила отправку туда дополнительного воинского контингента, вернув уже сформированные колонны в пункты постоянной дислокации на территории Турции.
Но этого, очевидно, недостаточно. Идлиб как камень преткновения и постоянный источник напряженности в российско-турецких отношениях перестанет быть таковым только тогда, когда он будет полностью исключен из повестки переговоров Москвы и Анкары. Когда в Кремле примут тот факт, что безопасность и стабильность Идлиба в его нынешнем состоянии является одновременно и вопросом безопасности Турции.
В противном случае конфликты между Анкарой и Москвой вокруг этой части сирийской территории будут продолжаться постоянно. И неизвестно, как далеко они зайдут в следующий раз. Тем более что при внешнем равнодушии к Дамаску Белого дома координатором ближневосточной политики Совета национальной безопасности США сейчас является Бретт Макгерк – антагонист усиления турецкого влияния в Сирии и сторонник идеи, что Россия – эффективный гарант сдерживания турецкой экспансии. А это предполагает, что Вашингтон, как подвернется удобный момент, не откажется подбросить дровишек в сирийский костер.
Встреча Эрдогана и Путина длилась почти три часа, и трудно понять, что Турция получила от этого. Но очевидно, что традиционная «балансирующая политика» Эрдогана больше не работает, а Путин может оказать экономическое и политическое давление на Турцию.