Германия - заложница России, потому что она получает так много энергоресурсов от РФ, заявил Дональд Трамп во время рабочего завтрака с генсеком НАТО Йенсом Столтенбергом.
В принципе это соответствует истине. Поэтому мы и видим довольно вялую немецкую политику в противодействии российской агрессии. Германия не поднимает официально перед Россией неприятные для нее вопросы, например, освобождение украинских пленников как предпосылку разговоров о каком-либо смягчении санкций или прекращение варварских бомбардировок российской авиацией гражданских объектов в Сирии. Более того, официально Германия нигде не называет Россию агрессором. Если вы посмотрите сайт немецкого министерства иностранных дел, то найдете там много разделов по актуальным проблемам, по которым МИД Германии проявляет свою позицию. В случае российской агрессии против Украины соответствующий раздел называется – «украинский конфликт” или “украинский кризис”.
Поэтому, когда мы стараемся найти объяснение, почему позиция Германии такова, то этот ответ лежит на поверхности, секрет полишинеля. Трамп просто озвучил вполне очевидную для нас истину с высоты президента США.
Конечно, немцы так не считают. Они могут назвать цифры, импорт российского газа в Германию не превышает 40%, там нет монопольной позиции “Газпрома”, что только 36% нефти Германия также импортирует из России, которая является поставщиком №1, но, мол, это тоже не создает зависимости, потому что в стране действует конкурентный рынок. Но это только цифры, которые лежат на поверхности, которые не отражают реального положения вещей.
Если коротко, то шредеризации немецкого политикума не начинается с Шредера (федеральный канцлер ФРГ, 1998-2005 гг., председатель совета директоров “Роснефти” – Ред.). Шредер – это кульминация. То есть это результат накопленного эффекта.
Поэтому сегодня мы имеем немецкую политику, которая игнорирует интересы Европейского Союза, игнорирует трансатлантические интересы, которая обращена в сторону Москвы по сути под фальшивым лозунгом “больше диалога с Россией!”. Практически есть соглашательская позиция и предложение своеобразного нового пакта Молотова Риббентропа, олицетворением чего является “Северный поток-2”.
Еще Маргарет Тэтчер в 1994 году, когда по случаю пятилетия объединения Германии была встреча лидеров, которые победили в холодной войне, сказала о допущенной стратегической ошибке: “Если вы думаете, что объединенную Германию ввели в Европу, то совсем нет. Вы Европу привязали к Германии”. Таким образом, через четверть века мы можем сказать, что это были пророческие слова. Американцы давно это увидели. Термин “шредеризация” придумали не американцы, а сами немцы. Но Трамп, поскольку он часто говорит вслух то, что у него на уме, в данном случае попал в десятку.
И поэтому Соединенные Штаты добиваются от Германии в рамках евроатлантической солидарности прежде всего увеличения военных расходов на уровень 2% ВВП, как это должен делать союзник по НАТО, заниматься диверсификацией энергоснабжения, а не увеличивать зависимость от одного и того же источника из России, питая ее агрессию против соседей и ЕС.
К тому же очень показательно, что Трамп сделал это именно в натовском формате. Потому что в Европе и, в первую очередь, под влиянием Германии проблематика энергетической безопасности в Альянсе сузилась до логистики обеспечения необходимыми топливно-энергетическими ресурсами подразделений и частей вооруженных сил. Все. Тематика, связанная, например, с такими проектами, как “Северный поток-2”, в НАТО не рассматривается. Официальная позиция НАТО – “это вне нашей компетенции”. Это то, что нужно России, собственно говоря.
Поэтому очень хорошо, что Трамп на это обратил внимание именно в контексте НАТО. Еще в позапрошлом году бывший генсек Альянса Фог Расмунсен указывал на то, что проект “Северный поток-2” вредит Европе, энергетической безопасности. На что нынешний генсек Столтенберг отметил, что это не компетенция НАТО. Теперь американский президент указывает на то, что и НАТО следует обращать на это внимание, если заботится о своей безопасности не только в военном смысле.