«Присоединение той же самой Украины к зоне свободной торговли и создание соответствующих механизмов с Евросоюзом или более крупные партнёрства самым серьёзным образом влияют на наши внешнеэкономические интересы.
Это не всегда отрицательное влияние, это может быть и целый ряд преимуществ» – заявил российский премьер Дмитрий Медведев на совещании по итогам первого года членства России в ВТО.
Если внимательно проанализировать эти слова, то они практически полностью совпадают с тем, что пытался объяснить в Минске своим коллегам президент Украины Виктор Янукович. И эти объяснения имеют под собой очевидную основу. Когда тот же Путин рассказывает о том, как под видом украинских хлынут на российский рынок европейские товары и как подорвет российскую экономику украинская «отверточная сборка», он выглядит комично. Россияне покупают европейские товары именно за то, что они европейские, а не российские или украинские – и нашим странам понадобятся десятилетия, чтобы реально конкурировать с европейской продукцией. К тому же европейские производители себя уважают – свое качество, свой бренд, свою репутацию. А российские производители уважают деньги.
Поэтому процесс будет идти в противоположном направлении – на европейский рынок в случае подписания Украиной соглашения с ЕС хлынет российская продукция с маркировой «Made in Ukraine». Будут использоваться специально обородуемые пограничные и таможенные лазейки, коррумпированность украинских чиновников никуда не исчезнет на следующий день после подписания ассоциации, как и тесные связи российских предпринимателей с украинскими.
Украина имеет все шансы стать настоящей «черной дырой» для поставок российской продукции в Европу по льготным тарифам. Вот, собственно, о чем пытался сказать на совещании Дмитрий Медведев. Есть одна сторона медали – идеологическая, которая заставляет заходиться в истерике Владимира Путина или Сергея Глазьева. И есть другая – экономическая, о которой в России говорят меньше, но которая интересует российский бизнес куда больше, чем заклинания об «общей судьбе». Да, у российской продукции появляется реальный контрабандный шанс. Просто Европейский Союз этого почему-то не сильно боится – и не только потому, что верит в торжество законов и правил, а еще и потому, что не страшится конкуренции.