Так называемое “перемирие” заканчивается: ни одна сторона не способна выполнить минские договорённости. Это было очевидно для всех, кто читал текст последнего соглашения. А учитывая, что в очередной раунд минских переговоров не впрягается ни один политик первого эшелона, надежд на сохранение статус-кво не так уж много. Хотя “не так уж много” ещё не значит, что их нет. Каким будет следующий этап в этой гибридной войне, зависит от того, смогут ли её участники понять всю её гибридность. То есть глубину подлости того, кто эту войну развязал, сообщает блогер, – Дмитрий ФИОНИК
Пока с этой задачей справляются лишь специально обученные люди. Один из них – профессор Ратгерского университета (США) Александр Мотил, который констатирует, что в основном войны ведутся за призовую территорию, однако в военном конфликте между Украиной и Россией победит тот, кто спихнет часть Донбасса противнику. Проигравшему придётся иметь дело с проблемным населением и разрушенной инфраструктурой. Как бы цинично это ни звучало, пока тактическая победа на стороне Киева, который де-факто подталкивает Москву аннексировать “отдельные районы Донецкой и Луганской областей”.
Но Москва не берёт. Более того, проводя военную кампанию “за свободу Донбасса”, Кремль отказывается признавать суверенитет так называемых республик. Донбасс нужен Путину, чтобы до бесконечности терроризировать Киев. Это главная цель, а есть ещё множество второстепенных. Например, санитарная: вырыть на околице империи выгребную яму для человеческих отбросов, потенциально способных заразить империю смутой. В Донбассе создается православная русскомирская Шамбала – Новороссия. Через это “святое место” удобно тысячами отправлять в рай безработных придурков, уголовников, политических сумасшедших, запрещённых в служении попов и другие заблудшие души.
Призывы с украинской стороны к немедленному военному освобождению оккупированных территорий также играют на руку Путину. Сразу оговорюсь: я не пацифист. Если бы не жёсткий военный отпор агрессору, граница Новороссии могла бы проходить сейчас по Днепру. Но теперь, когда зона конфликта локализована, призывы к эскалации неконструктивны. Для военной победы украинцам нужен блицкриг, поскольку затяжной конфликт делает местное население ещё менее лояльным к Киеву. Причём молниеносный удар должен быть направлен не на Донецк или Луганск, а на Москву. Но такой вариант развития событий на нынешнем историческом этапе невозможен.
Горе и отчаяние жителей Донбасса тоже вписываются в кремлёвскую стратегию: эти чувства легко переплавить в ненависть к “фашистской хунте”. У меня нет иллюзий – если в начале конфликта на этих территориях было довольно много проукраински настроенных граждан, то сейчас большинство из них или покинули место жительства, или изменили свои взгляды. Слишком много было фейковых распятых мальчиков, слишком много реального горя, слишком много погибших. И с каждым днём становится ещё больше. План Путина работает.
Так будет до тех пор, пока обычные участники войны по обе стороны фронта этого не поймут.
Боюсь сглазить, но в последнее время прозревать начали те, от кого политологи и социологи этого никак не ожидали – граждане, именуемые “ватниками”. “Путин кинул” – таков один из наиболее распространённых комментов на пропагандистских сайтах вроде “Русской весны”. Подобные настроения среди сторонников русского мира случались и раньше, но в последнее время они стали массовыми. Не удержался, позвонил знакомому журналисту в Донецк, спросил: “Неужели?” “Да, – ответил он. – Понимание того, что Путин кинул есть не только у “ватников”, но и у людей в администрациях разного уровня, вплоть до “правительства”.
Рано или поздно это должно было произойти – действие лжи, как и действие любого наркотика, проходит. Такое прозрение – маленький, но многообещающий шаг на пути к настоящему примирению. Потеря доверия к Путину означает, что начался процесс выработки иммунитета по отношению к пропаганде. А значит, можно уже с кем-то разговаривать, можно выстраивать какие-то коммуникационные стратегии на уровне церковных, общественных и профессиональных организаций. Может быть, даже на государственном уровне. Хотя бы для того, чтобы попытаться защитить от репрессий украинских священников, украинских педагогов или в очередной раз договориться о человечном отношении к военнопленным.
Следующая станция на этом пути – увидеть во враге человека. В идеале своих врагов нужно даже любить. Но будем реалистами, начнём с простого. А главное – с себя. Вынесем за скобки свою боль и попробуем непредвзято взглянуть на тех, кто живёт на оккупированных территориях и поддерживает оккупационный режим. Сделать это сложно – большинство наших СМИ для такого непредвзятого взгляда пока непригодны: сквозь мутные информационные стёклышки вся тамошняя реальность представляется дегенеративной. Да, маргиналы и преступники у власти, да, гопники с автоматами… Но кто-то ведь восстанавливает школы, волонтёрит, разносит по подвалам игрушки для детей и лекарства для стариков.
Дальше – больше. Вдруг окажется, что у нас немало общих целей. Пункт первый: мы хоть и не желаем друг другу зла, но не хотим жить вместе. Наши герои лежат в разных могилах – к этому придётся привыкать. Пункт второй: мы хотим мира в самом простом его выражении: чтобы не стреляли. Давайте вместе над этим работать, звать миротворцев, патрулировать границу и т. д. Пункт третий: враги у нас общие – от кремлёвских политиков, столкнувших нас лбами, до таких абстрактных демонов, как бедность, коррупция.
И вот так, шаг за шагом до тех пор, пока пункт первый можно будет отменить. Сколько лет для этого должно пройти, неизвестно, но идти стоит. Дорога будет долгой и тернистой, но именно она может оказаться кратчайшей к примирению. Получится или нет – неизвестно, но как минимум удастся спасти тысячи жизней.