Эксперты в области искусства оценивают последствия аннексии.
Затяжные майские выходные и еще более продолжительные летние каникулы, уж не говоря про бархатный сезон, многие украинцы привыкли проводить в Крыму. Привычка хоть и была полезной, в этом году от нее пришлось отказаться: неспокойная политическая обстановка не располагает к безмятежному отдыху. Да и проводить драгоценные выходные то ли на оккупированной, то ли на заграничной территории (по разные стороны внезапно возникшей границы статус Крыма трактуют по-разному) — та еще перспектива.
Пляжи и море, магнолии и кипарисы, лукум и пахлава — всем нам этого будет не хватать. Но есть еще кое-что, чего Украина лишилась вместе с полуостровом.
Старые ценности с новой пропиской
Константин Коровин, «Севастополь. Рыбачья бухта», 1916. Севастопольский художественный музей им. М.П.Крошицкого
Ласточкино гнездо. Судакская крепость, Меганом и Новый Свет (с шампанским). Воронцовский и Ливадийский дворцы. Набережная Ялты, Массандра и «Ялта-Интурист». Никитский ботанический, Медведь-гора и Артек. Коктебель (с Волошиным) и Феодосия (с Айвазовским). Севастополь, весь — с Балаклавой, Сапун-горой, Мамаевым курганом, Памятником погибшим кораблям etc. Горный Крым — яйла, пещеры, водопады. Форос, Ласпи и Байдарские ворота. Бахчисарай (с Чуфут-Кале и Свято-Успенским монастырем). Симферопольский и Севастопольский художественные музеи.
Заслуженный деятель искусств, арт-куратор Виктор Гриза (Донецк) перечисляет объекты туристической культуры и культуры отдыха, архитектурные, исторические и художественные, природные и рукотворные — в ответ на просьбу объявить полный список крымских потерь. Только предлагает взглянуть на ситуацию в исторической перспективе и обойтись без трагического заламывания рук:
— В крымских музеях остались свидетельства материальной культуры скифов, сарматов, готов, тавров. Очень ценные археологические и культурные артефакты. Но как можно это называть украинским наследием? Это точно так же, как например, в Далмации (современные Хорватия и Черногория — ред.) есть храмы эпохи Венецианской республики: они же принадлежат всему человечеству, а Далмация там тысячу раз переходила из рук в руки. Но она осталась на своем месте — и все могут поехать посмотреть. Мы можем ездить по всему миру и знакомиться с памятниками культуры. Поэтому потери для культуры нет. Ограничен доступ, управление изменилось. А украинским оно, к сожалению, так и не стало. Украина мало «опiкувалась» этим — потому что времена тяжелые, на все не хватает, на культуру в особенности. Поэтому, что касается внешнего вида и всего прочего, там не много добавилось за то время, пока Крым был украинским.
Экспонаты Феодосийского музея древностей: 1. Статуэтки сарматских божков, I – III века н.э. 2. Лепной горшок, III тыс. до н.э. 3. Лекана, Аттика, IV век до н.э. 4. Столовая посуда, Турция, XVI век.
Мультикультурность Крыма под угрозой
Музеевед, историк, этнолог Николай Скиба (Киев) имеет прямо противоположный взгляд на утрату крымских культурных ценностей. Считает это бедой — и не одной только Украины:
— В чем проблема? Это не просто: передвинули границу — и теперь там просто другая страна, в которую мы можем ездить. Крым теперь — особая территория, которая имеет статус оккупированной, поэтому передвижение туда для нас затруднено. Напряженная ситуация не позволяет людям туда просто поехать. Поэтому я бы поставил вопрос шире: это утрата для мирового культурного пространства. Аннексия Крыма — это утрата его особого статуса как такого мультикультурного пространства. И это утрата не только для Украины. Потому что именно Украина своим законодательством, своей культурой толерантности, своей, в конце концов, историей гарантировала особое отношение к этой крымской мультикультурности. А сейчас делается акцент на том, что это русский мир, Севастополь — город русской славы, часть великой России. Известно, какая доктрина культурной политики принята в России: Россия — не Европа. А Крым всегда дышал именно своей связью с Европой, даже когда он существовал как Крымское ханство, был под протекторатом Османской империи, он все равно не был закрытым: приезжали послы из Генуи, из Рима, Крым был частью открытого мира и, благодаря морским путям, на Средиземноморье был завязан больше, нежели на материк.
Иван Айвазовский, «Море. Коктебель», 1853. Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского
В качестве образца мультикультурности Николай Скиба приводит Ивана Айвазовского: он армянин по происхождению (а армяне в Украине были еще со времен Киевской Руси), как художник сформировался в России, но его наследие отнюдь не русским духом пропитано. В контексте разорванных аннексией Крыма украино-армянских связей следует рассматривать и армянский монастырь Сурб Хач.
Изъяты из культурного и научного оборота Бахчисарай и ханский дворец. А без них трудно продолжать изучение связей казацкой Украины и Крымского ханства: в последние годы историки смогли избавиться от мифа о том, что это было постоянное противостояние, а это важно для понимания украинской культуры.
Особого внимания заслуживает Херсонес Таврический. По словам Николая Скибы, именно благодаря усилиям украинских ученых удалось составить номинационное досье для внесения его в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО (что произошло только год назад). За этим стоит большой интеллектуальный труд и существенные финансовые вливания.
Непростая ситуация с Судакской крепостью, которая является филиалом целостного имущественного комплекса Заповедник «София Киевская». «Этот вопрос, как и вопрос с Херсонесом Таврическим, должен рассматриваться в судебной плоскости, — считает Николай Скиба. — Украине надо будет привлекать Совет Европы, ЮНЕСКО и говорить о том, что именно Украина гарантировала свободный доступ к объектам, благодаря чему обеспечивается право на культурное образование и эстетическое удовольствие гражданам всего мира. Украина должна задействовать все ресурсы, чтобы продолжить обеспечивать доступ к этим объектам».
Новости — плохие и хорошая
Катерина Липа, искусствовед, историк архитектуры (Киев) разделяет пессимистический прогнозы и опасения предыдущего комментатора:
— Самая плохая новость и для нас, и для музейных коллекций, и для памятников архитектуры и археологии состоит в том, что они теперь недоступны ни ценителям культуры, ни исследователям. Причем не только украинским, это потеря для всей мировой культуры. В Крыму только памятников архитектуры национального значения — более 200 охранных номеров. И все это, боюсь, в обозримом будущем будет недоступно мировой научной общественности. Кто поедет на территорию с неопределенным статусом и опасностью схлопотать по физиономии?
Если памятники недоступны мировой общественности, то и контролировать их сохранность будет трудно. Не то чтобы в Украине охрана памятников на высоте, но, по крайней мере, можно требовать соблюдения памятникоохранного законодательства. И можно было привлекать средства меценатов на реставрацию. Просто интересно, что будет делать ЮНЕСКО с Херсонесом Таврическим, памятником из списка мирового культурного наследия.
Не меньшая опасность — черные археологи. Они и так в Крыму «трудились» на славу, а сейчас, при властях, у представителей которых весьма специфическое (мягко говоря) прошлое, они могут разгуляться вовсю. Опять же, теряем не только мы, теряет весь мир.
Еще одна печаль — утраченные возможности. Насколько мне известно, ряд крымских объектов должны были вскоре попасть в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. Ханский дворец в Бахчисарае и генуэзские крепости в Судаке, Алуште, Балаклаве того стоят. Причем наследие средневековых купцов с Апеннин в ЮНЕСКО лоббировала Италия, что, естественно, очень облегчило бы попадание объектов в список. Сам факт присутствия объекта в компании признанных шедевров — уже реклама на весь мир, за которой тянутся исследования, публикации, туристы, инвесторы — мировая слава.
Екатерина Липа считает, что вывезти экспонаты из крымских музейных коллекций в материковые украинские музеи нереально: мировое культурное законодательство не приветствует разделения и перемещения коллекций, да и подготовка к нормальной перевозке музейных вещей требует длительного времени. В-третьих, при перемещении ценности могли пострадать, могли случиться провокации.
«Пытаться что-то вернуть, увезти в Киев бессмысленно, — считает Екатерина Липа. — Во-первых, нет законодательных инструментов. Во-вторых, даже если бы и были, Россия плевать хотела на существующие международные законы. В-третьих, даже теоретически негоже отнимать музейные коллекции у городов, в которых эти коллекции сформировались и хранятся уже лет сто как минимум. Как можно лишить людей (как бы мало их ни было) возможности пойти в музей, что-то узнать, полюбоваться красивыми вещами? Ведь для кого-то музей может стать единственным утешением в трудные дни».
Многие археологические ценности, найденные на территории нынешней Украины в ХІХ — нач. ХХ с момента обнаружения хранятся в российских музеях, например, в Эрмитаже. Екатерина Липа опасается, что могут покинуть Крым и новые открытия археологов: «В современном мире археологические находки должны оставаться в той стране, в которой найдены. Например, египтолог-британец едет на раскопки в Долину Царей, что-то там находит, но домой возвращается налегке, Британия не претендует на его находки. В Украине на тех же условиях работают археологи из многих стран. А вот как все будет происходить в закрытом от чужих глаз Крыму — неизвестно. Если что найдут, могут и в Россию вывезти».
Успели ли крымские культурные ценности стать украинскими за то недолгое время, что принадлежали нашей стране? «За десятилетия украинской независимости в Крыму появились не столько новые культурные ценности, сколько новые их собрания, а также новые способы интерпретации, старые памятники насытились новыми смыслами, — объясняет Екатерина Липа. — И связано это, прежде всего, с возвращением на родину крымских татар. Например, ханский дворец в Бахчисарае по характеру экспозиции стал действительно дворцом владык полуострова, а не сценой, на которой разыгрывался выдуманный русским поэтом сюжет о ревнивых гаремных тетках. Появился ряд новых музеев, отреставрированы знаковые памятники крымско-татарской архитектуры, работали центры возрождения традиционных ремесел. Что с ними будет?»
Ханский дворец на картине Карло Боссоли и украинской монете.
Завершить тему аннексии крымских ценностей попытаемся на оптимистичной ноте.
«Единственная хорошая новость: некоторые памятники архитектуры и музейные коллекции, которые до сих пор беспощадно эксплуатировались, смогут «отдохнуть», — говорит Катерина Липа. — Страшно вспомнить толпу, валившую с утра до ночи через анфилады Воронцовского дворца и топтавшуюся в залах Музея Айвазовского. Какой там температурно-влажностный режим памятника и размещенной в нем коллекции, какая там сохранность? Сиюминутный заработок важнее! А за границей, между прочим, во многих дворцах продают фиксированное количество билетов в день, чтобы не перегружать памятник».