Украинский искусствовед и фэшн-критик рассказывает, что, встречая по одежке, можно многое понять о состоянии ума и даже докопаться до причин случившегося на Востоке Украины.
Недавно в Киеве прошел двухнедельный мультикультурный форум «Донкульт — мистецькi надра». Это была большая художественная выставка плюс перформансы, кинопоказы, литературные чтения и разнообразные лекции, которые, по словам организаторов «презентовали потенциальный и культурный потенциал Донбасса и предоставили возможность обсуждения гуманитарных проблем Востока Украины».
Куратором фэшн-программы форума стала Зоя Звиняцковская, историк моды и фэшн-критик. Для гостей мероприятия она приготовила один показ и три лекции – в том числе о так называемом «люмпен-стайле». На случай, если вы пропустили лекции Зои, «Экономические известия» расспросили ее о том, хорошо ли встречать по одежке, как правильно это делать и зачем. Вопросы задавала архетипическая дончанка, которая не рассталась с каблуками даже на время войны.
Первый вопрос — о целесообразности фэшн-секции на форуме. Кажется, когда цель — понять другого, помириться, подружиться, сблизиться, объединиться с ним, худшее, что для этого можно придумать, — обсуждать его гардероб?
Может, другие организаторы скажут иначе, но я лично вижу цель не совсем так, как вы сказали. Подружиться — это из песочницы, это очень по-детски. Мы готовы были дружить все то время, пока Восток говорил, что его не слышат. Но когда эти люди принесли сюда войну, проблема государства и проблема остальной части страны — не дружить с ними, а понять, что с ними происходит, и либо сделать их приемлемыми для жизни государства, либо найти какое-то другое решение. Дружить надо было раньше. Поэтому кто-то может сказать «обсуждать гардероб», а кто-то — «исследовать то, что там происходит».
То, как люди выглядят и во что одеваются, поможет это понять?
Конечно. И это касается не только жителей Востока Украины — это универсальное правило, которое касается жителей Нью-Йорка, Абу-Даби… То, как люди выглядят, говорит о них очень много, очень-очень. Потому что это ярко и подробно рассказывает, что они сами о себе думают, каковы их представления о красоте, об успехе, о путях достижения успеха. Это можно узнать, даже бросив случайный взгляд на людей, на любых людей.
Я вообще считаю, что в культурологическом смысле никакого Донецка не существует. Что я имею в виду? Я далека от мысли о том, что вот есть Восток, есть Донецк — и там происходят какие-то особенные, специальные, злонамеренные или, наоборот, хорошие явления и мы должны изучать Восток как какую-то географическую аномалию, где вдруг что-то произошло. Нет. Просто это сейчас нарыв, который вскрылся. Он самый яркий, он у всех на слуху, всех это волнует, это самое яркое проявления явления, которое существует в Киеве, в Запорожье, во Львове, в Ивано-Франковске…
И вовсе не потому, что оно туда приехало вместе с донецкими…
Нет, конечно. При чем тут донецкие? Вы не являетесь центром мира и то, что происходит у вас, не является вашим достижением, вы всего лишь часть общей тенденции. Я считаю, что в этом смысле надо реабилитировать Донецк: нет ничего специально донецкого в Донецке, кроме, возможно, концентрации некоего социального явления, которое существует везде, и, между прочим, не только в Украине, но и в Европе, в США.
И, например, в Великобритании есть свои собственные гопники — «чавы», к которым совсем еще недавно можно было причислить Викторию Бекхэм.
— Именно так. Или посмотрите на какую-нибудь черную рэп-культуру США, эстетику их клипов.
— Канье Уэст — это тоже гопник-cтайл, только с другим ценником.
— Да, это как в том анекдоте:
— Где вы шили этот костюм?
— В Париже.
— А далеко это от Бердичева?
— Три тысячи километров.
— Боже мой! Такая глушь и так шьют!
То есть Нью-Йорк, по сравнению с Донецком, дыра, конечно, но там тоже так одеваются.
Удивительно, но Snoop Dogg и участники группы Korn не имеют донецкой прописки.
Ким Кардашьян и Канье Уэст отыгрывают люмпен-стайл вплоть до мельчайших деталей: обратите внимание на ее дизайнерское платье в сочетании с его толстовкой. Впрочем, играет, кажется, в этой паре только он, а она – заигралась.
В Виктории Бекхэм с наращенными ногтями и бюстом такого же происхождения невозможно было узнать будущего дизайнера одежды и икону стиля.
Итак, никакой специальной донецкой аномалии нет, но кто-нибудь назойливый вроде меня на лекции у вас непременно спросит о приметах донецкого стиля.
Никакого донецкого стиля не существует — есть то, что я назвала люмпен-стайлом.
В: И он преобладает в Донецке?
Не знаю, преобладает ли: я не стояла на улице и не считала там юбки и каблуки. Я знаю, что он там есть.
Среди прочего в лекции о люмпен-стайле вы, кажется, собирались затронуть феномен треников?
Да. Но с тем же успехом, что о трениках, я могла бы говорить о леопардовых юбках как об одном из элементов этого стиля. Люмпен-стайл — это стиль одежды и мировоззрение, которые принадлежат деклассированным элементам. В чем суть? Раньше общество было иерархичным. Еще 100-150 лет назад одежда четко разделялась по социальному слою, 250 лет назад никто не имел права носить красные каблуки — только французский король. Постепенно мода демократизировалась. Над первыми нуворишами смеялся еще Пруст в своей трилогии «В поисках утраченного времени».
Однако, согласно моей гипотезе (несовершенной, безусловно), всего лишь лет 40-50 назад страны Европы и Америки стали настолько богатыми, что смогли содержать большое количество людей, находящихся на социальном пособии. А в постсоветских странах люмпенизация общества произошла из-за развала Советского Союза.
И вот люди на постсоветском пространстве, точно такие же, как жители Парижа или Амстердама — то есть речь идет о социальном слое, а не о географии, — имеют собственные представления об успехе. Так, женщины хотят быть, в первую очередь, сексуальными. Потому что это, как правило, единственная возможность для них стать в жизни успешными: у них нет образования, они не умеют работать, не умеют зарабатывать, но у них есть тело.
Главный и часто единственный ресурс…
И они с его помощью могут выйти замуж или попасть на содержание к мужчине. Таким образом, одежда должна быть сексуальной. Это первое. Второе — то, что порождает комизм: одежда должна быть аристократичной, то есть как у принцессы. Причем в прямом, буквальном смысле. Поэтому мэр города Славянск Неля Штепа на Дне города ходила в короне. Поэтому эти женщины носят атлас (искусственный, конечно). Поэтому они носят блестки. К сожалению, как личности они не выросли, задержались на уровне девочек 8-10 лет. Девочки все с ума сходят от золотых тряпочек — это тот этап, который женщина должна пройти в процессе своего становления. Сначала ей нравится все яркое и блестящее, потом ее вкус становится более утонченным, появляются другие приоритеты и при нормальном раскладе девочка годам к 16-ти приходит в разум, а потом становится взрослой женщиной. Юристом, например. И понимает, что вообще-то не в попе дело.
При этом красивое тело ей не помешает и она будет о нем заботиться, просто она не будет выставлять его, как в витрине?
Она не будет продавать себя как тушку, а будет презентовать себя как личность. Но если нет личности, особо нечего презентовать и человек не прошел все фазы развития с точки зрения эстетики, то взрослые женщины одеваются так, как моя дочь одевает свою куклу Барби. Это все накладывается на дешевые ткани, отвратительное качество одежды с базара, эти женщины питаются дешевой едой в фаст-фуде и очень быстро становятся толстыми, они не умеют правильно пользоваться утягивающим нижним бельем — и вот мы имеем то, что имеем.
Экс-мэр Славянска Неля Штепа и певица Мэрайя Кэри несут знамя люмпен-стайла по разные стороны океана. Обе отказываются взрослеть, питают страсть к игрушечным собачкам, платьям принцессы и мехам. Разница между ними разве только в том, что одна ограничивается лишь фэшн-преступлениями, а вторая пошла дальше — и томится теперь за решеткой.
И еще они стараются надеть что-то-то такое, чтобы окружающим сразу было понятно: это дорого, богато!
Но это же все дешево! Но им это не видно, потому что у них чрезвычайно бедный визуальный ряд: грубо говоря, эти люди никогда не были даже в обычном магазине Zara. А чтобы разбираться в искусстве, например, надо все время ходить в музеи и видеть тысячи картин. С одеждой, на самом деле, точно также.
И не только в музеи. Важно даже то, какая архитектура тебя окружает.
Нужны визуальные впечатления. Чтобы разбираться в одежде или хотя бы чувствовать, дорого или дешево ты выглядишь, тебе необходимы разнообразные шопинг-впечатления — не только с твоего базара в твоем райцентре. Это люди с очень усеченным мировоззрением. И это не вина их, а беда. И только когда мы как общество скажем себе, что это люди с усеченным мировоззрением, то следующая фраза — во всяком случае, по моему мнению — такая: мы, общество, не позаботились о том, чтобы их мировоззрение было шире. Это та проблема, из-за которой все произошло.
Не должны ли мы делать скидку на то, что эти люди часто ограничены и в финансах?
На самом деле, не должны, потому что я знаю множество студенток, у которых есть 80 гривен на одежду и они одеваются в секонд-хенде. Это же вопрос выбора: за одну и ту же сумму можно купить кошмарное леопардовое платье в стразах или белую блузку – и выглядеть совсем иначе. За 80 гривен. Хочу уточнить, что люмпен-стайл — это стиль деклассированных элементов, но это вовсе не значит, что это стиль бедных. Так как наш социум искусственно был взорван и взболтан, на самом верху оказались люди совершенно деклассированные по своему мировоззрению. Мы же все помним интерьер дома Пшонки, его портрет в виде римского патриция, саму Ольгу Пшонку, Людмилу Янукович, да и самого нашего бывшего президента в страусиных туфлях. Это люмпены, которые волею судеб стали первыми лицами государства.
Подозреваю, Ринат Ахметов в трениках мог бы иллюстрировать вашу лекцию?
Однозначно.
Кто еще?
Свадьба Моторолы. Были фотографии, я их сохранила — это же и есть люмпен-стайл. Это что-то уникальное с точки зрения анти-эстетики.
По меньшей мере, один человек с отличным вкусом в Донецке есть — это дизайнер Виктор Анисимов, чей показ как раз прошел в рамках форума «Донкульт». Этот феномен вы разгадали? Как он такой появился здесь?
Я даже думала написать текст на эту тему — о трех типах взаимоотношений с Донецком в символическом смысле. Я совершенно не собираюсь клеймить географический Донецк и людей, которые там физически живут. Для меня Донецк — это символ. И так вышло, что эта специфическая культура получила название «донецкие». Если бы это произошло в другом месте, они бы назывались «сумские» или «запорожские».Так вот, с Донецком можно сделать три вещи.
Первое — уехать из Донецка. Имеется в виду, не физически, а уйти от него культурно: Виктор Анисимов до самого последнего времени физически проживал в Донецке, но при этом интеллектуально, эстетически он пребывал в контексте современной европейской культуры. Его коллекции показываются в Италии — и мы не видим никакого диссонанса.
Второе, что можно сделать с Донецком, – это взять Донецк с собой. Очень многие люди, которые волею судеб приехали в Киев, принесли сюда донецкий стиль: это было заметно в моде, в новостройках, которые строили выходцы из Донецка, в стиле общения, в стиле вождения автомобиля. В этом смысле русские взяли Москву с собой в Лондон.
И третье, что можно сделать с Донецком, — это остаться в Донецке. И тут нам интересен один феномен — он даже не донецкий. Есть в Луганске такой дизайнер Миша Коптев – крайне своеобразный (мы не публикуем образцов его творчества и отсылаем читателей к Гуглу, предупреждая о необходимости убрать от мониторов детей — Авт.). У него есть какой-то фантастический Дом моды «Дикая орхидея». Его показы часто появляются в сети, над ним все смеялись — до тех пор, пока не произошло то, что произошло и стало понятно, что его истеричные, совершенно на грани перформансы — это просто крик о помощи, может быть, не осознанный даже самим дизайнером. Вот это все выражалось в его перформансах, которые сейчас смотрятся совсем иначе, смотрятся как предчувствие катастрофы. То есть, можно остаться в условном «Донецке» — и транслировать ту гуманитарную катастрофу, которая там происходит.
Что, думаете, будет со стилем милитари в Украине? Наберет популярность или, напротив, тут его еще долго не будут на дух переносить?
Думаю, второе. Этот стиль интересен, когда война не у тебя дома: когда война в Ираке, то в Париже в моде милитари, а когда война в Париже, то милитари в Париже не в моде.
А что с вышиванками?
О: Волна патриотизма, вышиванщины была ожидаема, и, вы знаете, она уже сходит на нет. Во всяком случае, входит в прежние берега. Всегда были круги, которым это было интересно — носили сорочки, играли свадьбы в таком стиле. Тенденция, которая гораздо более интересна, – свитшоты с украинскими гербами, с тризубами. Это действительно важно и классно, потому что впервые именно государственная символика, а не фольклорная этнография стала объединяющей. Английский «Юнион Джек» — это ведь не про историю древней Англии, а вполне современный призыв «Вперед, Британия!». И вот такой всеми принятый, всеми признанный, можно сказать, любимый символ впервые за время независимости Украины появился сейчас и у нас.
Объединяться на основе государства, а не национальности — безопаснее и перспективнее: мы — многонациональная страна.
Я бы сказала — правильнее. Когда появляется так называемая «политическая нация» (а сегодня могут существовать только политические нации, потому что не существует моноэтнических государств), тогда, конечно, нужны вненациональные символы. И государства их изобрели: это флаг и герб. И молодежь с удовольствием носит свитшоты с тризубом. Я надеюсь, эта мода будет иметь развитие.
Иван Дорн на «Новой волне – 2014». Фото: jetsetter.ua
Фото Зои Звиняцковской — из личного архива. Автор Наталья Дяченко/Культурный проект.