Одну из самых престижных в мире литературных премий The Man Booker Prize, а попросту говоря, «Букера», присудили за 600-страничный роман о вымышленном покушении на Боба Марли.
Последние годы о букеровской премии говорят как о главной профессиональной награде, которую может получить англоязычный писатель. Главной, хотя она и намного меньше нобелевской премии по литературе — всего 50 тыс. фунтов стерлингов в то время, как обладатель «нобелевки» получает, в среднем, около миллиона долларов.
Дело в том, что у присуждения нобелевской премии по литературе столько политических (а в последнее время — политкорректных) составляющих, что ее давно уже считают мерилом не профессионального мастерства писателя, а соответствия его творчества сиюминутным требованиям политического момента.
Взять даже последнее решение о награждение «нобелевкой» белорусской писательницы Светланы Алексиевич, вызвавшее очередные горячие споры. Случайно или нет, но на следующий день после него было объявлено, что с режима Лукашенко временно сняты довлевшие над ним несколько лет санкции. Совпадение? Возможно. Но очень уж характерное для «нобелевки».
В отличие от нее, у премии Букера в последние годы авторитет только укрепляется. Во-первых, благодаря тому, что в последние годы на нее могут претендовать не только британские писатели, а все литераторы, пишущие на английском. Во-вторых, из-за того, что англоязычная литература прочно занимает первое место в мире по объемам и качеству (хотя, конечно, второй критерий субъективен) издаваемых книг. В-третьих, из-за особого регламента присуждения премий, который можно признать почти идеальным (подробнее об этом ниже).
Так что получивший в этом году «Букера» 44-летний Марлон Джеймс, уроженец Ямайки, преподающий сейчас в США, признан, говоря спортивным языком, игроком высшей лиги. (Кстати, сорок плюс-минус несколько лет — идеальный возраст для активного писателя, и это еще одно отличие Букера от «нобелевки», которую часто получают уже в том возрасте, когда писатель практически находится на «литературной пенсии»).
Подробно говорить о его романе «Краткая история семи убийств», за который он и получил Букера (это уже третий роман Джеймса) сложно, поскольку пока в СМИ можно найти только краткий и путаный пересказ книги. Некоторое представление о нем дает рецензия в «Нью-Йорк Таймс», в которой роман вызвал у рецензентки ассоциации с Квентином Тарантино, Оливером Стоуном и Уильямом Фолкнером.
Судя по тому, что два из трех упомянутых имен относятся к миру динамичного и откровенно циничного кинематографа Тарантино и Стоуна, читать «краткую историю» будет действительно интересно. (А это далеко не всегда можно сказать о произведениях лауреатов нобелевской премии по литературе). Ну а имя Фолкнера тут освящает литературную традицию так называемой «южной школы» американской литературы, где эмоции героев превалируют над рациональным мышлением – что, опять же, обещает в будущем занимательное чтение.
Интересно, кстати, на какой из двух языков, русский или украинский, «Краткую историю» переведут раньше — в последнее время нашим переводчикам иногда удается опередить своих российских коллег.
И еще одно важное замечание: в романе более 600 страниц, и это в то время, когда идеальным объемом для романа издатели считают в последнее время примерно вдвое, а то и втрое, меньший — мол, иначе современный читатель, привыкший к краткости постов в социальных сетях, устает. Однако похоже, что этот самый читатель снова, как и в позапрошлом веке, захотел «толстых романов», в которых можно жить вместе с их героями, переживая рядом с ними все перипетии их судьбы – как в современном телесериале. Тут, кстати, даже время прочтения такого романа и просмотра одного сезона сериала в целом совпадает — примерно 8-10 часов.
Это тем более интересно, что раньше образцом занимательности считалась книга, которую можно прочесть за время ожидания полета в аэропорту и самого полета или железнодорожного путешествия по Европе. И тут уже вопрос, на который должны отвечать психологи.
В заключение, как и было обещано — объяснение, почему регламент присуждения Букера можно считать почти идеальным для любой литературной премии. Дело в том, что составляет списки претендующих на премию книг (первоначальный — примерно из ста названий, лонг-лист — из 12–13 романов и шорт-лист — из шести) и выбирает состав жюри «Букера» не некий «ареопаг небожителей», как у нобелевской премии, а вполне функциональный консультативный комитет, в который входят два издателя и по одному представителю от писателей, литературных агентов, книготорговцев, библиотек и фонда букеровской премии.
А поскольку состав этого комитета ежегодно обновляется, то и нельзя говорить о частом для многих литературных премий долговременном выстраивании хороших отношений писателей с членами жюри.
Соответственно, нет у Букера и раздражающих многих в нобелевской премии по литературе такого феномена, который украинский писатель Николай Гоголь высказал словами одного своего персонажа из «Вечеров на хуторе близ Диканьки»: «Ще мала дитина». То есть — пусть писатель еще постоит в очереди претендентов, подождет. Ту же Светлану Алексиевич (кстати, родившуюся, как и Гоголь, в Украине) называли в числе фаворитов премии уже несколько последних лет.
Отсюда и еще один печальный феномен «нобелевки» — бывает, что признанный литературный классик мирового масштаба умирает, так ее и не дождавшись. И список этот — Хулио Кортасар, Хорхе-Луис Борхес, Грэм Грин, Макс Фриш, Фридрих Дюрренматт и другие — весьма обширен. А вот писали бы они на английском – глядишь, и получили бы «Букера». (Впрочем, англоязычный Грэм Грин не получил и «Букера», что лишний раз доказывает — идеальных литературных премий не бывает, только «почти»).
Автор Сергей Семенов