Финансы

Владимир Стельмах: Экономика нуждается в антиимпортной индустриализации и снижении кредитных ставок

Владимир Стельмах - банкир с многолетним опытом - руководил Национальным банком Украины дважды: в 2000-2002 гг. и в 2004-2010 гг. За время работы в НБУ он получил признание украинского и международного банковского сообщества за независимость от любых сфер влияния и умение принимать быстрые и четкие решения для эффективной работы банковского сектора.

Сразу после празднования его 80-летия мы поговорили с Владимиром Семеновичем о том, какие процессы происходят в банковской системе сейчас, насколько важным для Украины является сотрудничество с МВФ, была ли необходимость срочной национализации ПриватБанка, а также о том, как реорганизовать систему гарантирования вкладов для эффективного возврата средств вкладчиков банков, которые НБУ выводит с рынка, информируют “Экономические Новости”.

– Как Вы в целом оцениваете ситуацию в экономике Украины за 5 лет после начала войны и после глубокого падения 2015? Правительство отчитывается о восстановлении стабильного роста, Нацбанк – о низкой инфляции, но как, по Вашему мнению, обстоят дела на самом деле?

– Официальные данные действительно говорят о росте экономики. По сравнению с показателями 2015 реальный ВВП вырос на 15,2%, а номинальный – на 17%. Положительная динамика индекса цен. Ведь в 2015 инфляция в стране достигала 143,3%, а в 2018 – 108,9%.

– Насколько эффективным Вы считаете таргетирование инфляции, о котором говорит Нацбанк?

– Таргетирование инфляции это не тактика, это макроэкономический показатель в системе реализации денежно-кредитной политики государства. Суть его заключается в том, чтобы добиться стабильно устойчивого низкого уровня инфляции – умеренного, который определяется однозначной цифрой, темпа роста потребительских цен. Наиболее желательно – 3-5% в год.

Почему? Этот показатель свидетельствует об уровне обесценения денег, то есть потери их покупательной способности. Во всем мире стабильность национальной валюты (у нас – гривна), являются высшей ценностью экономической политики государства. Это уровень, приемлемый для реализации программ социальных стандартов.

Согласно Конституции Украины, Национальный банк Украины уполномочен от имени народа Украины выпускать деньги в обращение, и он же обязан обеспечивать стабильность их покупательной способности.

Чтобы обеспечить выполнение этой задачи, Национальный банк решил не распыляться во множестве макропоказателей, а выбрал мишенью инфляцию, которую необходимо держать «в ежовых рукавицах», то есть – на низком уровне.

– Смог банковский сектор восстановиться после кризиса? Сейчас очевидно, что хорошо себя чувствует розничное кредитование, но является ли это показателем восстановления рынка в целом?

– Можно сказать, что банки восстанавливаются после кризиса. Это подтверждает и результат системы с 2018 г .: прибыль в 21,7 млрд грн, прирост объема депозитов физлиц – 14,8%. Также в прошлом году банки активизировали кредитование, и речь идет не только о потребительском кредитовании, но и о кредитовании компаний.

Болезненным вопросом для системы остается большая доля неработающих кредитов, токсичных активов. На начало 2019 года 52,8% кредитов в банках – это неработающие кредиты. Конечно, в каждом отдельном банке ситуация отличается. Но все же для лучшего функционирования финучреждений и для активизации кредитования крайне важно, чтобы уровень проблемных кредитов снизился хотя бы до 30-40%, в идеале – до 10%, а также чтобы все токсичные кредиты были покрыты резервами. Вот тогда можно говорить о полном восстановлении банков после кризиса.

– Нужна ли Украине новая индустриализация за счет снижения уровня кредитных ставок, в том числе и за счет проактивной позиции НБУ?

– Конечно, нужна. Суть ее заключается в создании условий для реализации экономической антиимпортной индустриализации. Естественно, чем ниже кредитные ставки, тем больше денег поступит в экономику в виде кредитных ресурсов. Необходимы условия для индустриализации, которые будут стимулировать рост экспорта и одновременно способствовать уменьшению объемов импорта.

Нацбанк здесь играет очень важную роль. Ведь у него в руках огромный инструментарий для фондирования банковского сектора, в том числе через кредиты рефинансирования, через выкуп портфелей ОВГЗ, приобретенных банками и тому подобное. А он изымает средства из банков продавая им сертификаты.

– Учетная ставка сейчас составляет 17,5%. Это – достаточно высокий уровень, хотя в НБУ считают, что сдерживают инфляцию с помощью такой ставки. А Вы как считаете?

– У меня нет простого ответа на этот вопрос. Здесь играют роль множество факторов. Должны быть учтены текущий уровень инфляции, а также стоимость ОВГЗ, темпы роста реального ВВП, другие макроэкономические факторы. Я не уверен, что есть смысл сейчас удерживать учетную ставку на таком высоком уровне. Ведь это напрямую влияет на цену ОВГЗ, ставки по которым в последние месяцы достигают 18-19,5% годовых, а это – сумасшедшая доходность и дефицит бюджета. Не думаю, что нужны такие дорогие деньги.

Получается, что стоимость денег в стране – 17,5% (учетная ставка). И это стимулирует банки увеличивать стоимость пассивов, то есть повышать ставки по депозитам до 16-18%. Соответственно, за этим следует повышение ставок по кредитам, а по стоимости кредитов в 22-25% годовых они становятся неинтересны производителям, поскольку это слишком дорогие деньги. Бизнес не сможет за счет производимых товаров погашать такие высокие ставки.
Бороться с инфляцией, естественно, надо. Но нужна ли для этой борьбы такая учетная ставка, как сейчас? ..

– Как Вы оцениваете такое явление, как “банкопад”? Можно ли было избежать вывода с рынка такого большого количества банков? Каким образом?

– В период “банкопада” рынок покинули 96 банков, потери оцениваются в 1,5 триллионов грн. – до 40% ВВП. Но не только в деньгах измеряются потери, ведь это и крах частных бизнесов, безработица, снижение ВВП. Я уверен, что можно было осуществить ряд мер, чтобы не допустить банкротства такого количества банков.

Далее. Поскольку во многих случаях падения банков были связаны с токсичными активами, образовавшимися в связи с потерей Крыма и Донбасса (и отсутствием платежей по кредитам, выданным на тех территориях), необходимо было провести аудит эффективности банковских портфелей активов. К этому следует добавить, что кредиторы из этих территорий забирали средства из банков. Наносился двойной удар банкам.

Этот аудит должен был показать, сколько активов реально являются токсичными по объективным причинам (аннексия Крыма и война на востоке). И в дальнейшем надо было работать с остальными портфелями кредитов – теми, которые выдавались на подконтрольной территории.

Если же банк даже после детального аудита и проведенных мероприятий по его оздоровлению не может быть признан платежеспособным, то в Нацбанке должен быть инструментарий для решения проблемы. Например, можно продать банк новым инвесторам, превратить его в финансовую компанию, передать портфель проблемных кредитов банка в специальную коллекторскую компанию, чтобы максимально освободить банк от неработающего портфеля.

К сожалению, этого не происходило. Нацбанк просто признавал банки неплатежеспособными и отправлял их в Фонд гарантирования вкладов физлиц (ФГВФЛ), который далее разбирался с активами и обязательствами банка по своему усмотрению.

– Какую ответственность должны понести владельцы банков, которые действительно довели их до банкротства, чиновники НБУ и ФГВФЛ, которые допустили незаконный вывод банков с рынка без адекватной причины?

– Ответственность владельцев банков выражается в том, что они теряют свой капитал, инвестированный в банк, когда банк выводят с рынка. Но если менеджер и владелец – это одно лицо и следствие докажет, что менеджер руководил банком, нарушая закон, тогда решать должен суд.

С чиновниками то же самое: если банк был выведен с рынка без адекватной причины, должны быть проведены следственные действия. И суд обязан принять решение, как такой чиновник будет отвечать за принятие неправомерных решений о выводе банка с рынка.

– Как вы считаете, есть ли перспективы у вкладчиков банков с суммами вкладов “200 тыс. +” получить свои деньги?

– К сожалению, у меня нет надежды, что такое возможно в Украине. Шансы минимальны. Наша система, относительно вкладчиков, иррациональна по своей сути. А это значит, что пока не будет изменено законодательство, ФГВФЛ будет и дальше реализовывать активы по заниженной стоимости, что приведет к тому, что вкладчики четвертой очереди (суммы, выше гарантированных 200 тыс. грн.) останутся ни с чем.

– Как Вы оцениваете эффективность системы гарантирования вкладов физлиц? Может ФГВФЛ существовать в нынешнем виде? Как его следовало бы реорганизовать?

– Я крайне негативно оцениваю существующую в стране систему гарантирования вкладов. У Фонда слишком много функций, тогда как основной является одна – выплата вкладчикам гарантированной суммы 200 тыс.

Необходима реорганизация системы таким образом, чтобы НБУ, приняв решение об отзыве лицензии, направлял в суд представление о конкретном банке для вынесения судом решения о том, что будет с этим банком. И суд дальше принимает решение о начале процедуры реорганизации такого банка или процедуры его банкротства.

В таком случае судом назначается арбитражный управляющий, который несет ответственность за распоряжение имуществом и активами банка. Все основные вопросы по банку, который НБУ решает вывести с рынка, должен решать суд.

– Что Вы думаете о споре между руководством ФГВФЛ и компанией “Укринком” (бывший Укринбанк, контроль над которым Вам приписывают)? Имеют основания обвинения в выводе средств рефинансирования?

– Первое: я никогда не контролировал Укринбанк. Это неправда, ничем не обоснованные слухи. Второе: мое отношение к этому банку обычное – я вкладчик этого банка и, как и многие другие вкладчики, интересуюсь, что происходит с ним и каковы мои перспективы получить средства. Третье: насколько мне известно, Укринбанк досрочно и успешно полностью погасил кредит рефинансирования, полученный в НБУ, с уплатой всех процентов. Это означает, что Укринбанк работал профессионально и добросовестно.

Думаю, что конфликт “Укринком” и Фонда может быть связан с тем, что у банка есть реально работающие активы, доступ к которым ФГВФЛ хотел бы получить. Ведь хорошо известна история с временным администратором Укринбанка, которая сразу же после прихода в банк начала вести переговоры о продаже главного офиса на Вознесенском спуске, поскольку это дорогая недвижимость.

– То, что сейчас крупные заемщики, такие как “Оболонь” и один из народных депутатов, объединили усилия с ФГВФЛ, чтобы не платить по долгам и планируют вернуть Фонду лишь 30% – это использование админресурса? Свидетельство безнадежно прогнившей системы?

– У меня нет информации о прямом сговоре с Фондом именно по возврату 30% суммы кредита компанией “Оболонь”. Но если это так, то, конечно, речь идет о незаконных действиях и иррациональной системе, которую давно пора реформировать. Это коррупция.

– Как Вы считаете, можно ли было избежать национализации ПриватБанка и ее последствий: судебных баталий между акционерами и государством, многомиллиардной докапитализации?

– ПриватБанк долгие годы работал стабильно, эффективно, прибыльно. В его руководства никогда не было вопросов по выполнению нормативов. Меня очень удивили заявления Валерии Гонтаревой о портфеле неработающих кредитов более чем в 90%, тогда как аудит показывал всего 7% таких займов. Этот банк всегда был стабильным, надежным, выполнял все обязательства и нормативы, был крупным плательщиком в госбюджет, поэтому не думаю, что его национализация имела под собой экономическую подоплеку.

– Надо ли приватизировать государственные банки? Или они должны выполнять определенные функции по стимулированию развития экономики?

– Государственные банки важны для экономики страны, для эффективной реализации экономической программы правительства. То есть они должны решать задачи в интересах всего народа Украины. Это касается и бюджетных платежей, и финансирования государственных предприятий. Однако у таких банков должны быть прозрачные структуры управления, профессиональные наблюдательные советы, иначе госбанки могут стать не опорой экономики страны, а опорой отдельных олигархических кланов и промышленных групп.

– Как Вы оцениваете договоренности с МВФ по поводу очередного транша?

– В свое время я встречался с представителями МВФ и видел как работает Фонд, видел, что его деятельность действительно способствует позитивному развитию экономик тех стран, с которыми он работает. Я считаю, что для Украины сотрудничество с МВФ – это позитивный шанс, и дело не только в получении финансовой подпитки траншами МВФ. Ведь задача МВФ – это не только предоставление кредитных средств, но и консультирование правительства и Национального банка по важнейшим вопросам, связанным с законодательством, с реформами, определение «болевых» проблем экономики.

Миссия МВФ проводит в Киеве много времени, обсуждая с представителями власти как добиться улучшения показателей, а именно: снижение инфляции, рост ВВП, приток инвестиций, улучшение функционирования органов государственной власти, снижение уровня коррупции и тому подобное. Фонд важен для Украины как партнер и консультант, и новая программа сотрудничества с МВФ – это хороший сигнал для страны, которая в соответствии с неоднократно озвученными заявлениями власти идет путем реформ.

Кстати, следует отметить, что по состоянию на 1 апреля 2019 г. до 64% ​​золотовалютных ресурсов НБУ были созданы за счет дешевых кредитов МВФ.

semenov