Генеральный директор ИК «Dragon Capital» дал интервью корреспонденту "i"
Генеральный директор ИК «Dragon Capital» Дмитрий Тарабакин рассказал «i», почему фондовики молчали
во время приватизации «Днепрэнерго» компаниями Рината Ахметова, и заверил, что прозрачная реприватизация не нанесет вреда фондовому рынку.
Вопрос: Видите ли вы риск в попадании ГКЦБФР под раздел полномочий в коалиционном соглашении?
Ответ: Не вижу. В Украине сейчас достаточно уникальная ситуация: все три крупнейшие политические силы придерживаются близких политических взглядов. Они видят развитие экономики страны одинаково. Поэтому для участников фондового рынка не важно, кто именно будет управлять ГКЦБФР. И в Партии регионов, и в БЮТ, и в НУНСО есть люди, которые вкладывают деньги на фондовом рынке.
В: Действующий состав комиссии вас устраивает?
О: У нас нет оснований хвалить комиссию или ругать ее. Хотелось бы, конечно, чтобы они делали гораздо больше, но так получается, что пользу приносит бездействие. Если комиссия поменяется, мы будем надеяться на то, что новые люди будут понимать — фондовый рынок не игрушка. Это инструмент, с помощью которого инвестбанки приносят украинским компаниям несколько миллиардов долларов инвестиций ежегодно. Если придет новый состав комиссии, то рынок должен продолжить свое развитие.
В: В кресло главы ГКЦБФР прочат Андрея Портнова, который активно обслуживал в свое время интересы группы «Приват». Не боитесь, что начнется новая волна рейдерских захватов?
О: Прелесть украинской ситуации в том, что на рынке нет монополиста. Кроме «Привата» есть «Интерпайп», «СКМ», «ИСД», которые отлично балансируют друг друга. Портнов хороший профессионал, который понимает рынок, и я не верю, что он может занять какую-то деструктивную позицию.
В: Между тем ваши коллеги именно комиссию называют центром рейдерства.
О: К сожалению, такие факты имеют место, но особо комментировать эту тему я не стану. Это не наш бизнес.
В: То есть рейдерство не бьет по компании? А как же ситуация с «Фармаком»?
О: Была такая ситуация. Но это из серии «держи вора». Люди не до конца разобрались, что ведется обычная работа по скупке акций у физических лиц. Это лицензируемый вид бизнеса. Скупка акций — это не рейдерство. Но мы понимаем, что это были эмоциональные издержки производства.
В: И все-таки, что является основной предпосылкой для рейдерства?
О: Суды. Пока они не начнут нормально работать и пока решение можно будет купить, ничего не изменится. Можно принимать любые законы, но без реформирования судебной системы рейдерство сохранится. Надеюсь, что в Украине уже есть люди, которые заинтересованы изменить эту ситуацию. Потому что бизнесы уже стоят миллиарды, и терять их не захочется.
В: Но ведь украинские компании не заинтересованы выводить свои акции на биржи…
О: Кто вам такое сказал?
В: Показатель Free Float.
О: Да, он пока низкий. Но это объясняется тем, что когда бумаги компаний стоили дешево, умные люди их скупали. Теперь акции подорожали в сотни раз, и их можно снова выводить на фондовые площадки.
В: Вы думаете, что в ближайшее время будет увеличение предложения на отечественном фондовом рынке?
О: Рост будет происходить за счет выхода на рынок новых компаний. Кроме того, крупные игроки уже начинают понимать, что рынок — не враг, а друг. Возьмите, например, «Мотор Сiч»: компания летом этого года продала на рынке часть ранее выкупленных ею собственных акций (так называемые Treasury shares). Теперь капитализация компании выросла в 10 раз, и все от этого выиграли. Резкого роста free float пока нет. Но все впереди. Если сегодня мы торгуем ежедневно на $40 млн., то через несколько лет будем торговать на $500. Это произойдет как за счет роста капитализации торгующихся сейчас компаний, так и за счет выхода на рынок новых.
В: А почему вы считаете, что они будут торговаться на украинском рынке? Скупка украинских предприятий иностранцами показывает, что те совершенно не интересуются внутренним фондовым рынком.
О: Откуда вы это взяли?
В: Анализируя поведение «MittalSteel Кривой Рог». После введения новых правил листинга на ПФТС комбинат не пошел в него, потому что господину Митталу наплевать на украинский рынок. Его бумаги котируются на нескольких ведущих мировых площадках и ему достаточно. Выйдет СКМ на IPO и, думаю, господина Ахметова также перестанет волновать украинский рынок.
О: Существует неоднозначный взгляд на эту проблему. В случае с СКМ есть вопрос к дочкам «Метинвеста», например, «Азовстали». Если будет возможно конвертировать акции дочек в акции холдинговой компании, то интерес к внутреннему рынку будет. Если же СКМ пойдет по пути российской «ЕврАз Групп» и будет передавать прибыли дочерних компаний в холдинг (который котируется на зарубежных площадках.— Авт.), это вызовет падение интереса у инвесторов и компании ко внутреннему рынку таких бумаг. Какой путь выберет СКМ — неизвестно. Другой пример, Константин Жеваго пошел по пути «ЕврАз Группы» и не конвертировал акции Полтавского ГОКа в акции Ferrexpo. Между тем акции ПГОКа за последний месяц выросли на 30%…
В: Однако вряд ли произойдет увеличение количества этих акций в свободном обращении.
О: Да, не произойдет, поскольку ПГОК выходит на внешние рынки через холдинг. Однако на рынок выходит большое количество новых компаний из динамично развивающихся секторов. Конечно, риск того, что они будут выходить только на западные биржи, остается. Но это больше касается крупных компаний, а по отношению к средним — постепенное увеличение ликвидности местного рынка будет способствовать тому, что мы вскоре увидим их и на ПФТС. Есть целый ряд компаний, которые уже вышли с размещением своих акций. В новых placements они будут предлагать инвесторам больше бумаг, поскольку инвесторы заинтересованы платить больше при free float компании не менее 25%. И, в конце концов, free float будет расти не только в процентном отношении, но и денежном. Например, если два года назад весь free float оценивался в $600-800 млн., то сегодня 8-10% free float оцениваются в почти $10 млрд.
В: Так за счет чего будет расти free float украинского рынка, если собственники мелких компаний боятся рейдерства и стараются, наоборот, аккумулировать как можно больше акций у себя, а крупный бизнес выходит на зарубежные площадки?
О: ГКЦБФР нужно вводить правило, аналогичное российскому, по которому компании, желающие выходить на внешние рынки, должны 30% акций разместить на российских площадках.
В: Можно ввести десяток таких правил. Но у нас не Россия, и бизнесу не прикажешь его выполнять. И акции, как и сегодня, будут продаваться в оффшорную юрисдикцию, которая будет выходить на IPO.
О: Поэтому украинский рынок должен быть мощным, чтобы людям было интересно получать деньги от внутренних институциональных инвесторов — пенсионных фондов и страховых компаний. Когда местные компании будут готовы платить дорого за акции, компании не будут 100% выпусков осуществлять за рубежом.
В: Как вы относитесь к заявлениям комиссии о том, что украинский рынок излишне спекулятивен, и здесь работают только горячие деньги?
О: Члены комиссии не купили и не продали на этом рынке ни одной акции, чтобы делать такие выводы. Украинский рынок по определению не может быть слишком спекулятивным, так как у него нет ликвидности. У нас бумаги на 5 млн. грн. можно продавать месяц. О каких горячих деньгах можно говорить? В Украину приходят инвесторы, которые понимают риски нового рынка и готовы ждать своих прибылей. И несмотря на сжатие ликвидности на мировых рынках, рост индекса ПФТС продолжается. Это ведь не просто так.
В: Местные деньги заходят в рынок?
О: Да, приток украинских капиталов на фондовый рынок заметно увеличивается. Сейчас, по моим оценкам, уже 20% рынка сформировано украинскими деньгами. В основном это средства населения, которые активно привлекают инвестиционные фонды.
В: Кстати, а как вы считаете, рынок имеет моральное право привлекать деньги населения в игру на фондовом рынке, если он не может отстоять свои права?
О: В смысле?
В: В смысле «Днепрэнерго». Рынок опустили на $600 млн., а он промолчал…
О: Не промолчал, все высказывались о неприятии такого способа приватизации.
В: Высказывания продолжались ровно три дня. А потом все вдруг замолчали, потому что каждый зарабатывает на СКМ…
О: Это напоминает мне следующий анекдот: на пешеходном переходе насыпана могилка, а на ней табличка: «Он был прав». Наша позиция по «Днепрэнерго» такова, что это не самая удачная сделка. Между тем энергетическая компания находилась фактически в состоянии банкротства. И в ее санацию нужно было вкладывать деньги. Она не могла кредитоваться, привлекать ресурсы на развитие. Конечно, можно было провести конкурс с привлечением международных инвесторов, но не получилось…
В: У государства еще достаточно компаний, которые можно приватизировать. Если это будет происходить таким же образом, рынок так же будет молчать?
О: Не согласен с тем, что рынок молчал. Рынок такая штука, на которой trend is your friend (тренд — это твой друг (англ.). Поэтому подниматься и идти против волны — это неправильно. Конечно, в перспективе люди деньги потеряли, так как, имея большую часть в капитале компании, в будущем можно было больше заработать при хорошем развитии событий. Однако из той ситуации, которая сложилась вокруг «Днепрэнерго», СКМ вышел нормально. Как вы знаете, у энергетической компании был миноритарный акционер (ИК «Конкорд Капитал» с долей около 7%.— Авт.) и его интересы были учтены при приватизации.
В: Почему у торговцев нет профессиональной ассоциации, которая могла бы отстаивать их интересы?
О: ПФТС — это и есть ассоциация торговцев!
В: Теоретически — да. Практически мнение ПФТС — это мнение Ирины Зари, которая контролирует большинство доверенностей участников.
О: Это не совсем так. Есть совет, который может принимать решения. Нужные решения…
В: Да, только я не вижу активности ПФТС по лоббированию интересов участников фондового рынка — торговцев.
О: Профессиональная организация участников рынка есть. И то, как она работает, соответствует интересам участников рынка. Молчит — значит таков сейчас рынок и так ему выгодно. Говорят, что когда вы не понимаете в чем проблема, то проблема в деньгах. Значит, люди не видят в результатах деятельности ассоциации денег. Несколько лет назад, когда ПФТС только пыталась создавать рынок заявок, я говорил, что это не имеет смысла. Потому что не видел возможностей для заработка денег на этом рынке. Теперь я крайне заинтересован в развитии рынка заявок. Мы готовы к тому, чтобы пустить на фондовый рынок население.
В: Чтобы пускать на рынок население, нужно уметь защищать не только свои интересы, но и интересы клиентов — в данном случае населения. Когда инвесткомпании втянут в фонды население, а потом какой-нибудь олигарх решит задешево скупить какую-то компанию, защитить инвестиции людей будет некому. Поэтому я и задавал вам вопрос о моральном праве привлекать население к игре, приведя в пример «Днепрэнерго».
О: У вас не совсем удачный пример. Те, кто хотел, показали свою позицию. Не забывайте, что государство показало себя как неэффективный собственник энергетических активов, равно как и всех других. Поэтому в будущем рост капитализации компаний возможен только при наличии эффективного собственника, а в случае с энергетическими компаниями — еще и при условии реформирования энергетического рынка. Теперь, когда у энергокомпаний появляются частные собственники, они будут заинтересованы в реформировании энергорынка. Эти реформы дадут толчок росту стоимости активов энергокомпаний. Если бы активы остались в собственности государства, они бы рано или поздно начали терять стоимость.
В: Продолжая разговор о приватизации, давайте вспомним разговоры Юлии Тимошенко о реприватизации… Если реприватизация будет, как на это отреагирует фондовый рынок?
О: Риски такого рода существуют на всех развивающихся рынках. Поэтому, собственно, они и называются развивающимися. В украинских реалиях исключать реприватизацию, конечно, было бы глупо. Но в Украине достаточно сильное внутреннее лобби, так что повторить подвиг с «Криворожсталью» вряд ли удастся.
В: С «Криворожсталью» точно нет, но вот с ММК им. Ильича — вполне…
О: Ну, тогда рынок просто взорвется на этих новостях, если будет объявлено о том, что правительство собирается провести прозрачный конкурс и привлечь иностранных инвесторов. Это касается и акций «Лугансктепловоза», и того же «Днепрэнерго».
В: А как отреагируют другие бумаги на возможный передел собственности?
О: В целом — негативно. Самое неприятное последствие всех реприватизационных процессов заключается в том, что собственники предприятия теряют мотивацию инвестировать в развитие своих активов. Соответственно, это будет притормаживать рост иностранных инвестиций, будет падать конкурентоспособность экономики.
В: Как на реприватизацию отреагируют котировки акций украинских компаний на зарубежных площадках?
О: Проведение IPO на внешних рынках, в том числе, один из механизмов защиты от внутренних переделов собственности. Хотя, например, ЮКОСу это не помогло. В случае с украинскими предприятиями, думаю, это тоже не поможет. Поэтому я думаю, что ничего хорошего котировкам бумаг украинских компаний на внешних рынках реприватизация не принесет.
Дмитрий Валериевич Тарабакин родился 17 апреля 1974 г. в пгт Барановка Житомирской области. После окончания в 1996 г. Киево-Могилянской академии участвовал в проекте по созданию фондовой биржи ПФТС. В 1997-2000 гг. работал старшим трейдером компании Wood & Company в Киеве и Варшаве, после чего перешел в созданную совместно с бывшими коллегами компанию Dragon Capital. Сейчас является директором и руководителем департамента брокерских операций Dragon Capital.