Художник предложил подвесить докучливых зрителей
В киевской галерее «Коллекция» при содействии одесской галереи NT-ART таки состоялось событие, о котором задолго до него говорили с недоверием и почтительным придыханием. Это совершенно неудивительно, ведь каждый выход в свет эпатажного Леся Подервянского сопровождается обилием скандальных баек, настолько же странных и противоречивых, насколько и личность самого художника и драматурга, автора более 50 провокационных пьес.
В день открытия нового персонального проекта Леся Подервянского «Герои» множество представителей столичного бомонда поспешили отметиться на мероприятии, которое, по их мнению, станет одним из знаковых среди культурных событий уходящей зимы, да, впрочем, и всего 2010 г. Поклонники получили возможность не только лицезреть девять живописных холстов Подервянского в сопровождении соответствующих литературных текстов, созданных им в течение ряда последних лет, но и лично пообщаться с местной знаменитостью, которую на полном серьезе прочат в Тарасы Шевченки нашего времени.
Расхаживая с бокалами в руках в поисках откровений маэстро, толпа, подогретая шампанским, пытливо всматривалась в полотна и вчитывалась в тексты, пытаясь уловить в них печать гения. Следует признать, что в большинстве случаев чтение еще больше уводило от понимания смысла, заложенного в картинах, в большинстве случаев написанных на библейские и другие исторические сюжеты. Действительно, вот, скажем, чем не образец таинственного глубокомыслия Кобзаря времен независимой Украины, поди-ка раскуси: «Солдат звик до того, що відьми завжди ная..ють, і не звернув уваги. Відьми гадають в залежності від ситуації. Коли ти їдеш в електричці — тобі випадає дорога, коли ідеш на війну — смерть…». Мимо этой вещи никто не проходил без соответствующей одобрительной реплики. При этом восприятие изображения на полотне окончательно смазывалось и погружалось в туман.
Гротескные холсты Леся Подервянского живут своей полноценной загадочной жизнью, а «комментирующие» их понтовые повестушки явно стебаются над ней. «Вранці Дмитрик іде до школи. Дебіл Ілюша, що живе на першому поверсі, свистить Дмитрику навздогін…». В свою очередь «Вітя Бакс вправляється в мистецтві боксу. Вітя тренується в місті Києві, в місцині, яка зветься Гідропарком, поруч з амбалами і моржами. Амбали і моржі не чіпають Вітю…». Кто эти Витя, Илюша и Дима? Каждый может иметь свое мнение на этот счет, но, очевидно, совсем или далеко не то, что вкладывал в текст сам автор.
На этот раз его полотна выглядели непривычно целомудренно. Более того, несколько картин даже поражали своими гламурными элементами в виде стебных орнаментов с цветочками и рюшиками. И никаких привычных скабрезных матюгальных надписей на холстах! Разве что сопроводительные эссе баловали привычным закамуфлированным глубокомыслием мэтра.
Отметая упреки в том, что король-то, возможно, голый, Лесь Подервянский утверждает: «Настоящее искусство — это несколько слоев. Некоторые видят только то, что лежит сверху. Образованный человек воспринимает все намного глубже». Видимо, для того, чтобы раз и навсегда отделаться от докучливых зрителей, требующих подробных пояснений к каждому произведению (исключая фанатов, которые каждый выдох кумира воспринимают на ура), открытие проекта «Герои» Подервянский сопроводил своеобразной творческой декларацией. Свое кредо мэтр изложил не очень кратко, однако достаточно просто и ясно. Так, в ответ на вопрос «Что вы хотели сказать этой работой?» некий живописец (т.е. Лесь Подервянский) терпеливо объясняет, понимая безнадежность такой ситуации. «Ощущение фальши требует от обоих вежливости. Слова складываются в предложения; они могут быть какими угодно и не имеют никакого значения. Запутавшись окончательно, живописец и зритель смотрят на полотно, а полотно смотрит на них»,— говорится в «пояснительной записке». Далее, из гуманистических соображений, «понимая, что делает глупость, живописец пишет текст, в котором детально объясняет, что происходит на полотне, и вешает его рядом с работой». Таким образом, после сражения с полотном и красками, проливая «чернильные слезы бессилия» в попытке самовыражения и творческом поиске, живописец задается вопросом: «Что еще осталось не прибитым к стене? Может быть, стоит подвесить туда еще и зрителя, а потом повеситься самому?»…