Известному киевскому композитору Валентину Сильвестрову осенью исполнится 70.
По этому поводу на минувшей неделе в киевском Доме органной и камерной музыки состоялось два концерта вокалистки Инны Галатенко и аккомпанирующего ей на фортепиано Романа Репки. Они представили романсы композитора, которые были написаны в последнее время, и большинство из них стали премьерами. В дополнение к произведениям Сильвестрова в концерте прозвучали вокальные миниатюры Роберта Шумана и Франца Шуберта.
В такой компании авторов Сильвестров оказался не случайно. Он, как и его австрийские предшественники, очень серьезно отнесся к песенному жанру и многие песни на стихи известных поэтов превратил в настоящий шедевр. Романс в творческом наследии этого композитора занимает почетное место. А то, что Сильвестрова до сих пор ещене называют украинским Шубертом, только доказывает неповторимость его манеры изложения и узнаваемость самого сильвестровского стиля, абсолютно не требующих какого бы то ни было сравнения и отождествления. Достаточно лишь один раз услышать его музыку.
Когда речь заходит о поздних произведениях автора, то предметом дискуссии становится так называемый момент самоповторения композитора. Для одних он просто-таки злоупотребляет ранее найденными интонационными приемами, создавая из них якобы новое произведение, для других — именно это и подразумевает пресловутое выражение черт стиля. На деликатно заданный по этому поводу вопрос Сильвестров ответил метафорой, сравнив мелодию с человеческим голосом. Дескать, вот у тебя есть голос со свойственными ему одному тембром, интонацией, динамикой, ты им иговоришь, и просто не можешь сказать что-то иначе, разве что, обезобразивши собственный голос, но, впрочем, зачем это?
Именно эта мысль и приходила на ум вовремя исполнения романсов Сильвестрова на стихи русских поэтов ХІХ и ХХ вв. Дело в том, что большинство произведений невольно попали в ситуацию своеобразной конкуренции. К примеру, уже само объявление ведущей концерта песен на стихи Александра Пушкина — «Я вас любил…», «Не пой красавица при мне», «Для берегов отчизны дальней» — сразу же вызывали в памяти знакомые чуть ли не с детских лет мелодии Михаила Глинки. И эти привычные знаменитые интонации в сознании настолько глубоко и естественно срослись с вербальным воплощением, что, казалось, они и не могут звучать по-другому, то есть «иным голосом». Избавиться целиком от желания сравнивать романсы Глинки и Сильвестрова так и не удалось, хотя, с другой стороны, имеющиеся знания казались просто обузой.
Но не испортить сравнениями восприятие нового произведения мне помог сам Сильвестров. Однажды он сравнил поэтические тексты с засохшей бабочкой, приклеенной к бумаге. По его мнению, композитор, обратившийся к этим стихам, вдыхает новую жизнь в бабочку, учит ее летать. Так вот, если представить эту метафору буквально, то получится, что все композиторы, в то или иное время обращавшиеся к одним и тем же стихам, выпустили на волю всего лишь по одной бабочке. А такая красота вряд ли для кого-то может быть помехой.