Новый фильм мексиканца Алехандро Гонсалеса Иньярриту неофициально записали вместе с его предыдущими картинами — «Сукой-любовью» и «21 граммом» — в трилогию «Жизни» и уже вполне официально выдвинули на «Оскар» в целых семи номинациях. С прежними работами режиссера «Вавилон» действительно объединяет общий авторский подход — разделенность хронометража на связанные между собой новеллы и муки, которые приходится переживать многочисленным главным героям ленты. Но горизонты действия на сей раз шире — действие происходит в обоих полушариях.
Марокканские детишки в пустыне забавляются с ружьем, которое купил им отец. Оружие им вручили для отстрела шакалов вокруг козьих пастбищ. Впрочем, проверяя ствол на дальность выстрела (правда ли, что бьет на три километра?), мальчишки начинают палить по редкому транспорту, проходящему по их богом забытой местности.
Молодая пара американских туристов (в исполнении Брэда Питта и Кейт Бланшетт, самых ярких звезд в актерском ансамбле) не столько путешествует по Африке, сколько пытается убежать от какого-то происшествия, потрясшего их дома. «Зачем мы здесь?» — спрашивает она. «Чтобы побыть одним»,— отвечает он, будучи сам неуверен в собственных словах. В их автобус и попадает одна из пуль, которая сильно ранит женщину и вызывает при расследовании у властей версию преднамеренного террористического акта. Несчастная на руках у мужа будет истекать кровью в деревушке где-то на окраине цивилизации, в которой один телефон на всех и среди докторов — лишь ветеринар.
У няни-мексиканки в Америке непростая дилемма: нужно сидеть с отпрысками хозяев в день свадьбы своего сына, живущего по ту сторону границы. Сиделка выходит из ситуации, взяв мальчика и девочку с собой на церемонию без согласия родителей, находящихся где-то в затянувшемся отъезде.
Наконец, глухонемая девушка-подросток из Токио, которая остро переживает переходный период, самоубийство матери и отчасти собственную инвалидность, фонтанируя неуклюжей сексуальной раскрепощенностью и все дальше удаляясь от своего отца.
Все четыре сюжетные линии Иньярриту объединены не только общими касательными, которые обнаружатся во второй половине картины, но и, как следует из названия, некой авторской аллюзией на библейские сказания. О том, как разгневанный дерзостью смертных Бог во время строительства вавилонской башни смешал языки так, что люди перестали понимать друг друга, и рассеял их по всей земле.
Другое дело, что в столь помпезном и самообъясняющем названии кроется качественная дуальность «Вавилона». Драматическая колоссальность и важность картины несомненна — отсюда и щедрая россыпь оскаровских номинаций Иньярриту, еще семь лет назад выдвигавшегося лишь на «лучший фильм на иностранном языке» своим дебютом, «Сукой-любовью». Однако новый фильм мексиканца оставляет впечатление слишком просчитанной, даже подстроенной картины, а оттого лишенной должной пронзительности. «Вавилоном», право, будет проще восхищаться, чем любить его по-настоящему. Проблема здесь в том, что режиссер слишком злоупотребляет поступательным давлением на мелодраматические рецепторы зрителя, порой переходя в откровенно душедробительный режим. И столь запредельный временами драматизм не срабатывает в полной мере, поскольку каждая история перегружена сценаристом Гильермо Арриага, а персонажи сами «роют себе ямы» или совершают действия в угоду сценарию, но вопреки здравому смыслу.
Исключение составляет лишь японская новелла. Отчуждение и одиночество глухонемой девочки лишено жирка, и потому произведение кажется наиболее эффектным и — главное — честным. Этот персонаж перекликается с образом сына из «Маленькой Мисс Счастье», другого номинанта на «лучший фильм года» в этом году. Вот только в том фильме подросток молчал по собственному желанию, приняв обет как реакцию на дисфункциональность своей семьи, а здесь девушка молчит вынужденно, реагируя на дисфункциональность уже окружающей действительности.
Возможно, Иньярриту и снял фильм, который слишком переоценят особо впечатлительные, но «Вавилон» — все же не слабый фильм, а лишь разочаровывающий. Он говорит о вещах значительных и говорит убедительно, просто с чрезмерной выразительностью и излишним кинематографическим пафосом, ранее за автором не замечавшимся.