Проблемы и боль. Что означают эти два слова, можно узнать только лежа на ледяной металлической кушетке в неглиже перед операционной
Вот тогда берут твою аккуратно причесанную голову и тыкают ейною мордою действительно в проблемы. Проблемы, по сравнению с которыми все остальное просто пыль.
Пыль, которая ровным счетом ничего не значит. Сколько ты зарабатываешь и в какой валюте, в каком районе находится твоя квартира и вообще есть ли она у тебя, как долго ехать от нее до работы и твоя дальнейшая карьера. А неподходящий цвет подаренного портмоне к сумке вообще теперь кажется нелепым предрассудком.
На этом столе, там, в часто ободранном коридоре, пылью кажется не вовремя сданная работа, твой статус, твоя репутация — все, абсолютно все теряет значение.
Твоя жизнь, как оказалось, так мало значит для окружающих и так много для тебя. И кажется, никто не понимает весь трагизм происходящего. Для врачей твои страдания — ежедневная работа, и твоя жизнь для них не уникальна, и тем более не особенна, а такая же, как у всех тех, кто так же, как ты, лежит в больнице. И никто не разбежался тебя спасать, никто не забил тревогу. Только студенты ходят равнодушными толпами, пялясь на твой диагноз воочию.
Смещаются все жизненные ориентиры, поставленные до этого, причем иногда кем-то другим.
В этот момент даются самые жаркие клятвы и обещания. Мы по-честному и совершенно искренне веря самим себе, обещаем больше никогда не пить и не курить и заниматься спортом по три раза в неделю, заняться тем, на что не было времени. Ну и да — любить людей, простить тех, на кого были обиды, извиниться перед теми, перед кем извиниться, конечно, нужно было уже давным-давно.
Сразу хочется все бросить и уехать туда, где можно ходить голыми ногами по траве, где можно слушать птиц и целый день ловить рыбу в озере. Слушать и слышать. Смотреть и видеть. Смотреть и видеть, насколько все зелено, насколько ярко, насколько громко. Вспомнить то, что недоделано, заброшено, вычеркнуто — сейчас это важнее.
Понять, что имеешь и чем обладаешь, а главное — это оценить можно не когда теряешь что-то, а когда теряешь все, и себя в том числе. Только болью выжигаются дурные мысли, а проблемами — надуманные правила и принципы.
И почему-то совсем не хочется, чтоб приходили, навещали. Видели слабость, жалели, говорили. Какой смысл, ведь все равно не поможет. Хочется пережить это в одиночку — гордо, стоически, молча.
Но вот, кажется, все обошлось. Аппендицит ли вырезали или нога зажила и, вроде как, опять все хорошо. Вся философия улетучивается враз — как и не было.
Лес, речки и прочие глупости становятся все иллюзорнее по мере сокращения расстояния от больничной кушетки до дома и опять уходят на второй план, оставаясь на потом. А сегодня важнее подобрать туфли к новому платью. Сегодня страсть как хочется суши. А завтра крайне важно закончить всю работу в срок. И как-то все опять закрутилось, завертелось и заиграло. И приоритеты опять меняются местами, а ориентиры встают на прежний курс.
Как хорошо, что наша память так коротка. Как хорошо, что она дает нам возможность не помнить боли. Как хорошо, что забываются те обещания, которые так сложно исполнить.
Анастасия Арасланова, обозреватель отдела «Рынки»
