Интересную генетическую теорию излагает директор Нейропсихиатрического института при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе Питер Уайброу в своей книге «Американская мания».
Согласно выводам господина Уайброу, одним из проявлений склонности человека к риску и новизне является миграция, вследствие которой часть наших далеких предков покинули свою прародину в африканских саваннах и расселились по всему земному шару. Так вот, коренным отличием мигрантов являлось более высокое влияние гена, отвечающего за стремление к познанию и освоению новых земель.
По аналогии с мигрантами тяга к риску и новизне была всегда характерной для купцов и предпринимателей, которые присутствовали во всех древних евразийских аграрных цивилизациях, однако долгое время не становились движущей силой своих обществ, не находя понимания у большинства сограждан.
Стремление к новшеству и предпринимательству стало нормой повседневной экономической деятельности лишь по мере развития рыночных капиталистических обществ в Европе. Замечено, что наиболее активные капиталисты были выходцами зачастую из иммигрантских общин. В этом смысле капиталистический уклад достиг апогея своего развития в США не случайно. Американцы до сих пор называют себя нацией эмигрантов.
Переварив за три столетия в своем плавильном котле миллионы представителей всех языков и народов, американское общество максимально впитало в себя миграционный генный потенциал, который впоследствии во многом обусловил развитие человечества в XX-ХXI вв. на всем земном шаре.
Впрочем, процесс распада средневекового общинного устройства на фоне формирования нового капиталистического индивидуалистического общества породил и другой тип личности, противоположный предпринимателю-исследователю. Британский философ Майкл Оукшот, труды которого изучил и популяризировал американский экономист Дипак Лал, называет этот тип личности антиличностью.
Антиличность не желает и не может принимать решения самостоятельно и требует, чтобы государство «защитило ее от необходимости быть личностью». Антиличность пытается избавиться от «чувства вины и никчемности, порожденного ее неспособностью воспринять мораль индивидуальности» за счет «морали коллективизма», где безопасность предпочтительнее свободы, солидарность — предприимчивости, а равенство — самостоятельности.
Излишне напоминать, какие личностные настроения превалируют среди большинства украинских граждан после столетий оседлого натурального сельского хозяйства, 70 лет торжества социалистического принципа «равенства и справедливости», а также 18 лет доминирования постсоциалистической модели хозяйствования в базовых энергетических и инфраструктурных отраслях экономики независимой Украины.
Интересно, как бы изменились функции украинских правительств, если бы угольная промышленность, энергетика, транспорт, ЖКХ и т.д. оказались в одночасье приватизированными? И как бы изменились настроения и требования самих граждан с исчезновением заниженных тарифов, льгот и ненужных рабочих мест? С исчезновением «шары» в обществе наверняка бы изменился и спрос на адекватный времени человеческий генотип.
Колонка Олега Кильницкого, обозревателя отдела «Рынки».
